РИТМ ОСЕНИ (ОСЕННИЙ РИТМ)
Ritmo de otoNo
1920
Мануэлю Анхелесу
Вижу горького золота ворохи.
Сердце слушает листьев шорохи.
И лепечет мне ветер сонный,
наполненный грустью пряности:
– Из расплавленных звёзд я создан,
где стынет кровь необъятности.
Глубин полудрёмы касаясь
и красками их зажигая,
в незримом кипении крови,
взглядами мистики ранен,
несу свои вздохи куда я?
К безоблачному триумфу
любви, где ночи бессмертны,
где я наполняюсь грустью,
где дети мне шлют приветы,
где в сказках о королевах
я вспыхну бокалом света,
покачиваясь кадилом
песни, что мной творима,
песни, плывущей щедро
в голубую прозрачность ритма.
Безмятежно душа моя светится
и душой, и телом господними,
и я сам себе навеваю
тоску вечерами холодными,
продолжая веять печально
в лесу, что дремуч, как тайна.
Снов своих веду каравеллы
в неизвестные дальние дали,
и моя одинокая горечь
в неизведанной тонет печали...
Нежным был этот лепет ветра,
и слова, словно ирисы, меркли.
Опускался сумрак всесильный.
Сердце млело в тоске вечерней.
В полумраке степи ковыльной
дикий бред свой вещали черви:
Счастлив тот, кто рождается бабочкой,
кто фату носит лунно-искристую.
счастлив тот, кто срезает розы,
кто пшеницу жнёт золотистую.
Счастлив тот, кто не знает смерти,
чьё призванье - в раю светиться,
кто в извечной жизни уверен,
словно воздух, что вольно струится.
Только славный и сильный счастлив,
кто в сочувствии не нуждается,
кого окружают ангелы,
кому брат Франциск улыбается.
Неустанно по тропам блуждая
и встречая немало беды,
знать хотим мы, о чём топольки шелестят
над потоком речной воды...
И в безмолвной печали вечерней
говорила дорожная пыль им:
- Вы, по-моему, счастливы, черви,
был по жизни ваш путь справедливым.
Страсть свою осознали сполна вы,
формы все, очаги горящие,
я же, пыль, за странником следуя,
растворюсь там, где солнце слепящее,
и решив остаться на свете, я
припадаю к земле, как спящая...
Черви стали рыдать, а деревья,
головами качая, сказали:
- Нам лазури достичь невозможно.
В раннем детстве нам, детям, мечталось
в горней сини парить, как орлам,
но лишь молнии нас пронзали -
доставались лишь раны нам.
И орла тут раздался клёкот:
- Нет, простор голубой - не мой!
Обладают им в небе звёзды,
в чьих сияниях - цвет голубой.
Молвят звёзды: "Лазоревый цвет -
где-то дальше, у нас его нет.
Чёрный космос сказал: - Надо знать бы,
синий цвет - у надежды в усадьбе!
А надежда сказала спокойно
из мрачного царства с истомой:
- Это сердце меня придумало.
И сердце промолвило:
- Бог мой!
Осень вовсе без листьев оставила
у речной воды топольки.
Придорожную пыль баюкают,
серебрясь, потоки реки.
Заползают черви сонливые
в подземелий своих очаги.
Орёл на вершине горы гнездится,
и ветер собой гордится,
он говорит:
- Я - вечный ритм!
Там,где люлек бедных качание,
колыбельные песни слышны
да в овчарне овец рыдание.
Пейзажа печаль увлажнённая
явила морщинок узоры,
как ирис, они оставлены
столетий глазами зоркими.
И пока отдыхают звёзды
среди дремлющей синевы,
видит сердце моё
идеал их далёкий
и спрашивает:
- Мой Бог - это вы?
Ответьте же, звёзды, молюсь я кому?
Надежда наша спит почему -
и мы чувствуем лирики крах,
и глаза закрываются, постигая,
в небесах бирюза-то какая?!
Над домом, над старым пейзажем
свой крик я желаю издать,
скорбя над своей судьбою,
как червь, о себе рыдать.
Я жаждал Любви огромной
и голубизны такой,
как лазурь влюблённого сердца,
как дрожь тополей над рекой.
Небесной просил я силы,
чтоб стать лазурью сплошной,
и пусть бы она мне вручила
от вечности ключ большой!
Без ужаса перед смертью,
от любви и лиризма глуп,
я утрачу свой голос и листья,
словно молнией раненный дуб.
Вот белеет мой лоб цветком,
будто кубок искристым вином.
(Перевод окончательно отредактирован
8 ноября 2011 г. в 7 часов утра)
2011-10-30
Поэзия - Поэтические переводы